СВОИ... ЧУЖИЕ...

Это началось в тридцатые годы прошлого века… С семьей моей мамы, которая жила в Воронежской области в деревне Елань-Козловка. Не зажиточно. Небольшое хозяйство только и позволяло, что прокормить ребятишек. В то время советская власть укреплялась в стране, не разбирая, кто прав, кто виноват. Многих людей постигли несчастия. Началось раскулачивание крестьянских хозяйств. Как рассказывала моя бабушка Маша, в их деревне проживало две семьи с одинаковой фамилией. Сперва новая власть посетила ту семью, которая побогаче была. Им откупиться удалось. Комсомольцам угощение выставили, да уговорили оставить их в покое. Тогда они к нашим пришли. Раскулачили быстро, хоть и был указ: не трогать тех, кто в колхозе работает (в бабушкиной семье было трое колхозников). Корову забрали, разрешили взять с собой, что в руках унести можно (хорошо, бабушкин отец каким-то чутьём догадался заранее дом продать, – на первое время деньги были). Сослали их в Карелию. Сперва в Беломорский район, потом в поселок Таржеполь. Бедствовали. Чуть с голоду не умерли. Корку хлеба просили у местных. Было и такое. Но выжили. А тут война началась…

ДОМ, В КОТОРОМ НИКТО НЕ ЖИВЁТ

Дом, в котором никто не живёт уже лет сорок, а может, и больше. 
Стоит в карельском поселке Пай на улице Переселенческая. Заброшенный, покосившийся, приземистый. За домом огромное дерево, сенокосный луг, в высокой по пояс траве спрятался дряхлый забор и колодец. Дом пуст. Заперт на ржавый замок. Внутри печка, проводящая границу между единственной комнатой и кухней. Когда-то дом этот верой и правдой послужил пристанищем для семьи ссыльных…